Шарлотта внимательно наблюдала, как ее брат начинает медленно осмысливать все, что она говорит.

— У тебя была племянница, Брент, такая же прелестная, как твоя собственная дочь, и если бы я не настояла, чтобы мы приехали сюда и остались в Мирамонте, даже когда я поняла, что мне здесь вовсе не рады, ты бы так и не узнал.

Брент медленно опустил взгляд. Он явно прятал в себе страдание, а Шарлотта этого не хотела. Она не для того вернулась к страшной странице своей жизни, чтобы заставить его мучиться болью и чувством вины.

Шарлотта грациозно подошла к скамейке, остановилась перед братом и, глядя на его макушку, заговорила мягким, чистым голосом:

— Я не стараюсь причинить тебе боль, Брент. Мне просто хотелось, чтобы ты увидел свою жизнь в другом свете.

Граф поднял голову, и Шарлотта быстро села рядом с ним и обхватила ладонями обе его руки.

— Я рассказала тебе об этом не для того, чтобы открыть старые раны, но чтобы открыть тебе глаза, — спокойно проговорила она, пристально всматриваясь в коричневато-зеленые глаза, так откровенно переполненные сочувствием и раскаянием. — Не теряй времени, бесконечно возвращаясь к ошибкам прошлого или упущенным возможностям. Меньше всего мне хочется, чтобы ты сокрушался, что не знал о моей дочери или обо мне и шести с половиной годах, которые мы с тобой потеряли и которые уже не вернешь. Впереди еще долгая жизнь, нам нет причин оглядываться назад. Со смертью Мегги я потеряла часть себя, и эту часть уже ничто не заменит. Но еще я поняла, что жизнь драгоценна и коротка, и мы можем в любой момент лишиться людей, которых любим.

Шарлотта прикоснулась кончиками пальцев к лицу брата и с трепетной улыбкой скользнула взглядом по нему.

— Лови момент, Брент. Живи ради будущего. Я здесь вместе с замечательным мужем и хочу, чтобы вы подружились; у тебя есть красивая, здоровая дочка, которая теперь развивается и учится, и ты женат на умной, обворожительной женщине, которая не уверена в глубине твоих чувств к ней.

Она понизила голос до пылкой мольбы:

— Найди Кэролайн и скажи ей, Брент, чтобы потом не сожалеть. Придержи гордость, посмотри ей в глаза и, ничего не тая, признайся, как сильно ее любишь. Думаю, дальше она все скажет сама.

Граф долго смотрел на сестру, ничего не говоря, а она не сводила с него глаз, не шевелилась и даже не убирала ладонь с его щеки. Потом Брент удивил Шарлотту, схватив ее руку, поднеся к губам и нежно поцеловав тыльную сторону ладони.

— Думаю, моя сестра так же умна, как моя жена.

Шарлотта тихо рассмеялась, и напряжение стремительным потоком сбежало с нее, как талый снег с горы.

— Тогда, раз уж я вдруг оказалась такой умной и проницательной, воспользуюсь, пожалуй, собственным советом и пойду искать Карла. — Ее глаза блеснули. — Если завтра ему на голову упадет люстра, я не хочу, чтобы он лег в могилу, не узнав, что я ношу его сына.

Брент просиял.

— Я снова буду дядей?

Она сжала его руку.

— В августе, лорд Уэймерт.

— Как ты себя чувствуешь?

Шарлотта улыбнулась, и от искренней заботы в голосе брата на глаза ее опять навернулись слезы. Вот он, Брент, каким она его помнила.

— Как видишь, я немного эмоциональнее обычного, — ответила она, вытирая щеки, — но плохо мне еще ни разу не было. Я полна энергии и с небывалой жадностью поглощаю шоколад и пирожные. Уверена, что наберу сотню фунтов, но мне все равно. Все оправдается, когда я положу малыша на руки мужу Брент тепло улыбнулся сестре. Потом неожиданно и искренне привлек ее к себе, заключив в горячие, сильные объятия и крепко прижав к груди. Этот простой братский жест вскрыл наконец нарыв годами накапливающихся обид и горя, и Шарлотта разрыдалась Бренту в рубашку, изливая их в слезах.

— Прости… — прошептала она сквозь сдавленные всхлипывания.

— И ты прости меня, Шарлотта, — тихо, ласково проговорил Брент, водя подбородком по макушке сестры. — Я обещаю быть хорошим дядей этому малышу. Боль ни к чему, ведь прошлое осталось в прошлом. Ты на многое открыла мне глаза. Спасибо тебе.

Шарлотта наслаждалась близостью, которой ей недоставало так много лет, успокаиваясь в объятиях брата, ощущая тихую радость, умиротворение и внезапное, ослепительное счастье. Сбылась мечта, которую она лелеяла, когда возвращалась в Мирамонт в надежде, что Брент простит и вновь примет ее как сестру. Теперь она может плыть в Америку, в свой дом в Род-Айленде с радостным сердцем, ребенком под ним и братом, которого наконец вернула.

Она выпрямилась на скамейке, вытирая ладонями глаза, а потом мокрую хлопковую рубашку Брента.

— Ну вот, теперь тебе нужно переодеваться.

— Да, но это спасет меня от необходимости снимать всю одежду и принимать ванну.

Шарлотта рассмеялась, все еще хлюпая носом, и похлопала его по колену.

— Пойди и поговори сначала с женой.

Брент со стоном поднялся на ноги и вдруг увидел перед собой Розалин. Девочка часто и тяжело дышала от быстрого бега, ее лицо раскраснелось, волосы растрепались, а лиловое платье было забрызгано грязью.

Прибежав, она тут же принялась нетерпеливо дергать отца за ногу.

Брент сразу опусти лея перед девочкой на колени, лицом к лицу, и, обхватив ее одной рукой за плечи в попытке удержать на месте, второй принялся убирать с ее порозовевших щечек непослушные локоны.

Розалин, успокаиваясь и понимая, что безраздельно завладела вниманием взрослых, целенаправленно стиснула перед собой кулачки, а потом одним быстрым движением раскрыла их.

— Как думаешь, что это значит?

— Это значит «цветок», — почти рассеянно шепнул Брент, и лицо его исказилось от напряженной работы мысли.

— Цветок?

Розалин пыхтела в ожидании ответа, устремив на отца круглые, как бусины, глаза, потом повторила жест еще выразительнее.

Брент внимательно на нее смотрел, но ничего не делал, только слегка покачивал головой, показывая, что не понимает. Тогда Розалин стала дергать его за рубашку.

— Что-то случилось, — пробормотал он, крепко схватив дочку и заставив ее стоять на месте. Он поднял правую руку и сделал перед лицом Розалин четыре движения пальцами.

К полному изумлению Шарлотты, Розалин тоже подняла правую ручку и в точности их повторила. Подчас ей приходилось видеть, как племянница показывает что-нибудь жестами. Но сейчас девочка использовала пальцы для того, чтобы выразить что-то.

Бесконечно заинтригованная, Шарлотта опустилась рядом с братом на колени.

— Это буквы, верно?

— Да…

— И что она пишет? — взмолилась об ответе удивленная Шарлотта.

— «Мама».

— Цветок… Мама?

Брент опять покачал головой, и Розалин, в лице которой уже явно читалась досада, снова быстро задвигала пальцами, добавив на этот раз три новые буквы.